Приговор Василию Куянцеву


 

Накануне октябрьских событий 1917 года в селе Бурлацком проживало 4 441 человек. В своих крестьянских хозяйствах бурлачане содержали 1 315 лошадей, 2 640 голов крупного рогатого скота, 4 340 овец и коз, 1 350 свиней. Овцеводы имели верблюдов, которые были неприхотливы к корму, а без воды обходились по нескольку дней. Потому в селе имелось 60 верблюдов, которых использовали для перевозки арб и имущества при кочёвках с одного пастбища на другое.

Через десять лет чис­ленность жителей села Бурлацкого в результате брато-убийственной граж­данской войны зна­чительно сократилась. В 1926 году во время всеобщей переписи насе­ления в селе насчитали 3 609 чело­век. Да ещё на хуторах проживали 34 человека. В том числе на х. Брат­ство — 14, х. Васильева — 3, х. Доли — 11 и х. Цикалова – 6 человек. Со­кратилось в селе и поголовье скота.

Однако среди бурлачан выде­лялся Василий Леонтьевич Куян­цев. Родился он в 1869 году, в 1880-м обучался в третьем отделении Бур­лацкого одноклассного сельского училища министерства народного просвещения, в котором учителем служил Ав. Горбунов.

Василий вырос грамотным, рачи­тельным хозяином, обладал пред­принимательской сметкой. Даже в со­ветское время, вплоть до массовых репрессий в отношении зажиточных крестьян, он умудрялся содержать обширное хозяйство. Достаточно привести опись его подворья на ко­нец 1927 года. Куянцев имел 7 пар быков, 4 пары верблюдов, 7 лоша­дей, 90 коров, 850 голов гулевого ско­та, 700 овец испанской породы.

Для выращивания зерновых Ку­янцев брал в аренду у малоимущих крестьян 650 десятин земли. В хо­зяйстве у него был полный комплект сельхозинвентаря: две молотиль­ных машины, три плуга-буккера, две косилки и три сеялки. Обслу­жить большое хозяйство своими до­мочадцами из восьми душ Куянцев не мог, поэтому нанимал на постоян­ную работу 8 батраков, а на период сенокоса и уборки зерновых — сезон­ных рабочих до 30 человек.

После косовицы хлебов шли бур­лачане к «Куянцу», так величали его односельчане, на поклон и проси­ли обмолотить снопы. Василий нико­му не отказывал, за обмолот снопов брал «отмер», на чём зарабатывал до 900 пудов зерна. А в урожайный год – и поболее! Да со своей посевной пло­щади в 1927 году он намолотил 3 400 пудов пшеницы. Так что, в его амба­рах к осени лежало 4 300 пудов пше­нички. От продажи хлеба и скота ожи­дались миллионные доходы.

Зажиточный крестьянин Василий Куянцев, а таких хозяев называли кулаками, планировал и впредь ве­сти дело с размахом. Поэтому осе­нью он посеял 74 десятины озимых. Откликаясь на призыв власти сда­вать хлеб, он вывез на склады «За­готзерно» 500 пудов пшеницы. Одну тысячу пудов выдал в порядке на­туроплаты за выполненные работы батракам и сезонным рабочим.

2 800 пудов пшеницы расчётли­вый хозяин придержал до зимы, ког­да поднимутся закупочные цены на хлеб. Как правило, после Ново­го года цены на хлеб резко повыша­лись. Такая же тактика и сегодня у наших производителей зерна.

С ноября он не сидел без дела, потихоньку «…перемалывал пшени­цу и возил мукой в Астраханскую гу­бернию, продавал там муку-сеянку по 4 рубля 25 копеек за пуд, в то время как государство платило за пуд муки — 1 рубль 75 копеек». Доро­га в Астрахань была не ближней, но в обратный путь обоз Куянцева без груза не возвращался, а вёз драго­ценную соль, мануфактуру, и, конеч­но же, сушёную рыбу-тараньку.

21 января 1928 года пятидеся­тивосьмилетний Василий Леонтье­вич Куянцев был арестован и до­ставлен в Ставропольский окружной исправительный дом. Его обвини­ли в укрытии и спекулятивной тор­говле пшеницей, в том, что своими действиями он искусственно влиял на повышение цен на хлеб, дезорга­низовывал «…плановую хлебозаго­товительную работу, разлагая таким путём рынок». Подсудимого Куянце­ва характеризовали, как «социально опасного элемента общества, зака­баляюще влияющего на соприкаса­ющееся с ним население, доведше­го этим путём своё хозяйство до размера мелкого помещика старо­го времени».

Советская власть такого обо­гащения крестьян терпеть не мог­ла! Следствие и суд были скоры­ми. Через десять дней после ареста народный суд 1-го участка Став­ропольского округа рассмотрел уго­ловное дело В.Л. Куянцева. Засе­дание суда проходило в составе председателя судьи Струкова, засе­дателей Садовникова и Рачкова, се­кретаря Половинкина.

Подсудимый обвинялся по 107-й статье Уголовного кодекса РСФСР, которая предусматривала для лиц, виновных в спекуляции, лишение свободы на срок до трёх лет с пол­ной или частичной конфискаци­ей их имущества. Под эту статью «подводили» кулаков, которые от­казывались подчиняться советским законам, скрывали хлеб или спеку­лировали.

Василий Куянцев виновным себя не признал. Но это не имело никако­го значения. Народный суд признал его виновным, приговорил к лише­нию свободы сроком на один год, с поражением в правах на три года, с высылкой за пределы Ставрополь­ского округа на 3 года, а также с кон­фискацией всего имущества, цен­ностей — золота и серебра царской чеканки, наличных денег.

4 ноября 1932 года Северо-Кавказский крайком ВКП(б) усилил борьбу с кулачеством. Он принял постановление «О ходе хлебозаго­товок», которое обязывало местные партийные и советские органы на­нести «последний удар по кулаку». С этого времени политтройка поли­тического представительства ОГПУ Северо-Кавказского края выноси­ла приговоры осужденным зажиточ­ным крестьянам о ссылках в лагеря до 10 лет или расстрелах.

Так что, в конце двадцатых и до середины тридцатых годов прошлого века в Благодарненском районе быть рачительным хозяином, успешным предпринимателем стало смертельно опасно.

Владимир ПУЗИКОВ