Вы бы поверили? Если бы вам рассказали о том, что ещё в середине XIX века на Русском Севере крестьяне жили в двухэтажных домах, а фасады расписывали масляными красками, изображая львов и единорогов, и что мебель в домах была расписная. Поверили бы? Я нет. Пока не проверила.
И ехать для этого далеко не пришлось. В смысле, далеко не пришлось из Вельска Архангельской области, что, опять же, в Поважье. В радиусе десяти-тридцати километров и всего в рамках одного дня нам довелось окунуться в такие глубинные исторические и культурные пласты, что дух захватывало.
Все окрестности уже знакомого нам города Вельска (теперь пригород) раньше относились к Усть-Вельскому сельскому поселению. И, если верить нашему сопровождающему Николаю Кудрину, директору АНО Центр развития социальных проектов Вельского района «ТРоПА», у каждой деревни здесь свой характер.
Зависит он от рода деятельности жителей. Мы едем мимо Прилук (раньше называлась деревня Василистовская), потом Петраково, деревня ямщиков, которая является выставкой из Василистовской. Что значит выставка? Это когда из разросшейся деревни выставлялись несколько домов в другое место.
В пойме реки Пежмы, на пежемской стороне — деревня Никифорово, которая когда-то создавалась как поселение советского хозяйства. Совхоз построил дома, ухаживал за ними. И сейчас до сих пор люди, здесь живущие, придерживаются менталитета пришлого человека — кто-то что-то им должен.
Пежемская сторона
Мы же направляемся в Пежму, что относится к коренным поселениям (сложившимся исторически), и крестьяне здесь всегда занимались выращиванием картофеля и капусты.
— Там (в Пежме — прим. авт.)живут люди , которые никогда ни от кого ничего не ждут, садят картошку и капусту, выращивают, продают. Тем и живут. Все тяготы российской истории здесь переживают просто — «Ну, война началась, значит картови побольше насадим, экономический кризис — ну, ещё соточку картови накинем», — рассказывает Николай Кудрин, щедро снабжая свою речь местными словечками, подготавливая журналистов к предстоящей встрече.
В Пежме мы первым делом осмотрели Богоявленский храм, который восстанавливают всем миром, а потом уже пошли в местный Дом культуры. Там послушали «Пежемскую говорю», побывав в избе-музее «Скалинка», где под неспешный рассказ хозяйки и танцы молодёжи отведали «Пежемской вкуснятины».
Это название проектов — «Пежемская говоря» и «Пежемская вкуснятина», рассчитанных на туристов. Программа идёт около двух часов. Хозяйка подаёт на стол блюда старинной местной кухни, рассказывает о том, как они готовятся, как и когда подавались на стол традиционно. И всё это на удивительном местном диалекте — говоре, льющемся ласково из её уст. И ребята, заглянувшие на посиделки к девчатам, тоже на той самой говоре общаются. Вкусно и интересно, как в иммерсивном театре (одна из популярных форм современного интерактивного театра, где зрителя пытаются «погрузить» в разворачивающееся действие).
— Словарь пежемских разговорных слов всё время пополняется, и дети наши разговаривают на этом языке, когда приходят на занятия в наши объединения, — рассказывает хозяйка музея Инна Хмелева-Хухрина. — Наша «Скалинка» — вот этот маленький музейчик — это не просто собранные экспонаты, но и сбор информации о людях, живущих и живших здесь.
Слушаем мы и едим, как в той поговорке. А как не есть-то?! Когда потчуют тебя капустой в заливке, салатом из редьки, окрошкой с сухими грибами на квасе, а ещё щами из квашеной капусты, кашей перловой по-царски, кашей гороховой со шкварками, селянкой (что-то типа омлета, только из русской печи), шаньгой с картошкой, брусникой с толокном да киселём из сушёной черники. Оказывается, рыбник нужно правильно «вскыть», чтобы не крутился на блюде, и есть прямо из пирога, как из общей тарелки, не разрезая. Именно так, с особым смыслом, подавали этот рыбный пирог на русских свадьбах — дабы жизнь молодых была полна, как этот пирог начинки, и спокойна, безо всяких там выкрутасов.
Слов в диалектном словаре — что блюд на столе. Вроде немного, а вдоволь наелись мы и кашами, и наивкуснейшими пирогами, где наряду с рыбником главную роль играл картофельный пирог — шаньга. Это когда на толстом пышном дрожжевом тесте запекают в печи очень вкусное картофельное пюре. Так что, рецептов я себе записала не меньше десяти.
И вот ведь какая мысль тут меня поразила. Кто-нибудь когда-нибудь у нас, в Благодарненском районе, записывал рецепты бабушек, создавал сборник рецептов? Вот бы приготовить! А ещё, вспомнила я, что в соседнем селе Александрия ещё в моём детстве и юности говорили совсем не так, как в моих родных Красных Ключах. Мы тогда всё подтрунивали над александрийскими парнями, приехавшими на танцы, и направляли их: «Пяшком, с мяшком, через гору…». Якали в Александрии, а в Пежме цокают! Интересно, кто-нибудь составил список александрийских диалектных слов? Если такой словарь имеется, будет очень интересно почитать.
Если нет, то ещё один вопрос напрашивается: отчего же мы не так сильно любим корни свои, самобытность свою, культуру нашу?! Вот в Благодарном один-единственный дом купеческий сохранился в первозданном своём виде. Дом Меланьиных. А стоит бедный позабыт-позаброшен, разрушается потихоньку.
В Вельском округе каждый дом простого крестьянина если и не охраняется государством, то поддерживается или восстанавливается энтузиастами. Правда, назвать местных крестьян простыми язык не поворачивается.
Домовые росписи
Обед в Пежме показался нам аперитивом (напиток, подаваемый перед едой и вызывающий аппетит, слюноотделение и подготавливающий рецепторы для восприятия пищи) в нашей этнографической программе, когда увидели мы местные дома. Вот где лакомство для впечатлительного путешественника!
Уникальная культура росписи деревянных домов — один из главных аспектов туристической привлекательности Поважья. Дома на севере не принято ни красить, ни украшать росписями. Нет здесь резных наличников и ажурных крылечек. Климат тут суровый, поэтому дома строили по принципу всё включено — когда и сенник, и хлев с животными, и вся сельскохозяйственная утварь содержалась внутри дома.
И эти дома прекрасно стоят сотни лет без всякого покрытия. Со временем нижние бревна, если приходили в негодность, заменяли на новые. Практично, экологично, вечно. Но в одном из районов по реке Вага состоятельные люди, чтобы отличиться, начали расписывать фронтоны домов. Причём очень часто изображали льва и единорога.
Едем от одной деревни к другой, разглядываем дома, удивляемся.
Деревня Андричево делится на две части — нагорную и подгорную. На Нагорной улице десяток почти одинаковых деревянных домов в шесть окон со светёлкой — комнатой под самой крышей в одно или два окна — по фронтону дома. В светёлке обычно жили молодые, только что поженившиеся. Там им удобно было «чепушиться» — ещё одно местное словечко. И отчего ж не выделить молодым целую комнату, когда дом огромный?!
Что примечательно. Дома располагаются таким образом, что жилые комнаты смотрят окнами на солнце, чуть ниже порядок — и дома развёрнуты не фасадами друг к другу, как мы привыкли, а так же — «лицом» к солнцу. И так по всему пригорку — сверху донизу. Оно и понятно. Солнца зимой тут мало, вот и развернули поважцы свои дома к светилу.
В деревне Тимоневка, что недалече, находится дом Т.А. Жилиной, памятник градостроительства и архитектуры конца XIX века, на фасаде которого мы и увидели воочию нарисованных полтора века назад льва и единорога. Хозяйка не продала дом, в комнатах находятся её личные вещи, письма, фотографии, утварь. Но именно этот дом сейчас пытаются спасти энтузиасты. Очень уж интересная роспись на фасаде и во внутреннем убранстве.
Почему именно львы и единороги? Ни единорогов, ни львов местные художники не видели, поэтому вид у них весьма странный. Специалисты говорят, что львы издавна ассоциировались с силой, охраной, а единорог — один из символов Христа. Так что, рисунки эти не только украшали, но и охраняли дома и их жителей. Также часто рисовали цветы и писали инициалы хозяев. А на одном из домов (был такой в деревне Петрегино) и вовсе изображены ростовые портреты хозяина с хозяйкой. Вот что значит — оставить память о себе на века!
В Вельском краеведческом музее имени В.Ф. Кулакова за полтора часа экскурсии в нас вкачали всю историю Поважья — с момента заселения этих территорий новгородцами до сегодняшнего дня. Как такое возможно? Благодаря таланту экскурсовода и интерактивным «примочкам», которых в музее множество. Но вот что привлекло наше внимание надолго, так это доски пряничные, односторонние, наборные, середины XIX века и сборно-разборные макеты избы.
— Перед вами два дома. Это курная изба, то есть изба, в которой печь без трубы. В этой избе люди жили вместе со скотом. Дым выходил из устья печи, поднимался под потолок, поэтому все верхние венцы были закопчены. Но, когда топилась печь, открывалось волоковое окно, строго выше человеческого роста. Когда весь дым выходил, волоковое окно закрывали, и тепло было в избе, а дым — на мосту (коридор — прим. авт.), и уже по мосту уходил. Такие дома были вплоть до середины XIX века, — рассказывает экскурсовод музея. — Когда начинается процесс освобождения крестьян и уровень жизни растёт (я вам скажу один факт, чтобы вы понимали, насколько история иногда удивляет: к началу Первой мировой войны Вельский уезд насчитывал 130 тысяч человек, а сейчас в Вельском районе проживает 47 тысяч человек), случился мощный демографический взрыв. Ну, а признаком достатка крестьян во второй половине XIX века являлся белый дом, и как раз в это время зародилось такое культурное явление, как домовая роспись. В белом доме мост делил надвое жилую и хозяйственную части. Причём, хозяйственная часть тоже была двухэтажной. На втором этаже поветь, а под ним скотный двор. А в жилой части изба (с печкой, и тут уже труба есть) и горница. И поскольку дым уже не выходил под потолок, то росписями украшали дома не только снаружи, но и изнутри — расписные шкафы, потолки, двери, столы и прочая утварь были в каждом более-менее зажиточном доме.
На территории «Музея домовых росписей Поважья» находится Дом Кичёва (#ДомКичёва), который удалось сохранить во многом благодаря коллективу Вельского краеведческого музея. Несколько лет энтузиастам понадобилось, чтобы выкупить крестьянскую избу у хозяев в деревне Липовка, составить проект транспортировки, разобрать дом, а затем заново сложить в центре Вельска.
И, конечно, отреставрировать народные рисунки. Сейчас в нём всё в первозданном виде. На фронтоне дома — роспись мастеров Петровских, которые украсили своими рисунками около пятидесяти домов Вельского уезда. Травный синий морозный орнамент кисти мастеров Петровских украшает опечник (деревянная конструкция, обрамляющая печь), двери, дверные колонны, потолок.
В этом доме жизнь остановилась, поскольку он сам целиком является музейным экспонатом. Не всем домам так повезло. Или наоборот. Есть здесь такие дома, в которых жизнь ещё кипит благодаря энтузиастам, создавшим в них что-то вроде центров культуры.
Новая жизнь старых домов
В деревне Долматово были продвинутые крестьяне. Это село торговое, и его жители ездили в Петербург на ярмарки, откуда привозили самые разные диковинные вещи.
Например, оконные шпингалеты со стеклянными ручками, которые до сих пор остались в одном из домов. Мы их видели. В Доме ремёсел, где семья Кулёминых хранит традиции гончарного мастерства.
Но не гончарными мастер-классами развлекали нас нынешние хозяева, а экскурсией по дому. Богато жили прежние хозяева! В четырёх комнатах по кругу четыре печи — причём, сложенных на разный манер.
Тут и русская печь, и камин, и пятистенка, и голландка. Комната в мезонине — с большим окном, просторная, светлая. В доме до недавнего времени жили потомки первых хозяев, и в жилых комнатах уже создан и прекрасно сохранился интерьер середины XX века.
История дома и семьи — сюжет для сериала или романа. В период коллективизации хозяев потеснили, и жили они в одной комнате с русской печью. А в остальных хоромах в разные годы были и детский сад, и роддом, и швейная мастерская. Благо в этом доме на городской манер было два входа — парадный и дворовой.
И это помимо тех ворот и калиток, куда загоняли скот и заезжал транспорт. Когда советская власть отстроила социальные объекты, дом целиком вернулся в распоряжение хозяев.
— Поветь — это помещение, в котором молотили рожь, делали и хранили заготовки, капусту солили, например, ведь это самая прохладная часть дома. Здесь у нас есть бочка, которой в следующем году будем столетие праздновать. Клеть — кладовка по-нашему — всегда была на замке, ибо там хранили самые ценные припасы. В доме были мастерская мужская и женская, где стояли ткацкий станок и прялки. Жилые и хозяйственные комнаты делились мостом — широким и длинным коридором. Хозяйка хлопотала над печкой, за печью пространство — чисто женская территория, тут вся утварь хранилась. Под печью русской зимовали курочки, — увлечённо рассказывает о быте крестьян хозяйка Дома ремёсел.
Прямо напротив Дома ремёсел отреставрированный, окрашенный в жёлтый цвет большой дом. Здесь местные пенсионеры, из совета ветеранов, обустроили для себя пространство, очень сильно напоминающее музей.
В большой комнате под образами проводят они чаепития-заседания, а по остальным помещениям, где собраны предметы быта крестьян XIX и XX столетия, проводят экскурсии для заезжих туристов.
Предметы быта, собранные здесь, прекрасно сохранились и служат верой и правдой до сих пор. Особый интерес вызвал огромный шкаф, который ставили в широком дверном проёме. Этот шкаф на две стороны — дверки распахиваются и из обеих комнат можно посуду достать. Удобно! Вот вам и модульная мебель, правда, начала XX века. А вот настоящий раритет середины XIX века скромно приютился в углу комнаты поменьше — расписной, со львами да единорогами.
В этих огромных домах, сложенных из брёвен, не только аромат особый (дерева и трав), который не сможет создать ни один современный отделочный материал, но и атмосфера, дух настоящего дома — с историей, с душой. Потому, наверное, так сильно привлекают эти дома не только на туристический сезон, но и на постоянное место жительства.
К примеру, писатель Андрей Кадыкчанский вместе со своей супругой приехали из Москвы в деревню Судрома, чтобы спасти от разрушения дом, который является ярким образцом городского мещанского строительства начала XX века. Дом построен в 1902 году и принадлежал, по версии исследователей, одному из членов семейства Поповых.
Семья Поповых в Судроме cчиталась одной из самых успешных, самых богатых. Это были разбогатевшие крестьяне, которые стали купцами-промышленниками, мещанами. Во владении этой семьи — пароход, два кирпичных и несколько смолокуренных заводов. Всё это позволило им разбогатеть и поднять уровень жизни до небывалых по тем временам высот. Рядом с домом находилась таможня и ямская станция. Прямо под окнами дома проходил почтовый тракт Холмогоры. От таможни осталось только одно здание — каретная мастерская. А вот дом, хоть и находится в плачевном состоянии, восстановлению подлежит.
«Многие думают, что север — это где-то далеко, куда нужно добираться на оленях и терпеть трудно переносимые лишения, которые неизбежно ожидают путешественников-экстремалов. Но это варварское заблуждение! Попасть из Москвы на север не сложнее, чем добраться до Санкт-Петербурга. Всего одна ночёвка в вагоне — и вы оказываетесь в ином измерении. Русский Север — это иной мир, другой тип цивилизации. Не знакомый москвичам, но прекрасный.
Всего несколько часов — и вы уже на севере, который считали ранее недоступным! В последние годы наблюдается взрывной рост интереса россиян к своей Родине. Огромное количество туристов уже пресытились южными курортами и теперь начали открывать неведомый для них дотоле мир прямо у себя под боком. С восторгом и удивлением они изучают поистине прекрасные достопримечательности Вологды и Архангельска и осознают, что настоящее, живое, прекрасное — оно рядом, а не в заморских странах.
А мы с женой поняли, что именно здесь, в таком вот месте хотим жить. И поступили так, как должен поступать каждый, то есть не искать оправдания тому, что мы делаем не то, о чём мечтаем, ради какого-то эфемерного блага или во имя призрачного долга, а нашли возможности исполнить то, что мы действительно хотим. Просто взяли кредит в банке и купили первый этаж огромного старинного купеческого дома 1902 года постройки. Не для того, чтобы «делать бизнес», а для того, чтобы, в первую очередь, — жить, а во вторую — работать», — так рассуждает в своём дзен-канале Андрей Кадыкчанский (https://zen.yandex.ru/kadykchanskiy).
И знаете что? Я с ним абсолютно согласна. Русский Север близко! Русский Север стоит того, чтобы там побывать! Чтобы прокатиться на русской тройке, как довелось нам, или посмотреть на знаменитых орловских рысаков, русских тяжеловозов, выносливых «мезенок» Хорошевского коневодческого комплекса. Ну, или понаблюдать, как вытачивает скульп-
туру медведя из дерева местный мастер. Или заглядеться на огонь в горниле кузнечной печи. Все эти современные развлечения есть здесь. Живут и множатся под защитой Льва и Единорога.