Вера Васильевна была из учительской династии. Как некогда её мама, она преподавала в школе химию. В далёкие годы брежневского застоя мама не без гордости заявляла своим коллегам, что целенаправленно растит из Верочки учителя, себе достойную преемницу. Вера даже не мечтала о другом, ей казалось, что она родилась с желанием «стать, как мама».
Жизнь её была размеренной и предсказуемой. После школы поступила в педагогический осваивать азы профессии. Студенческие труды не помешали ей влюбиться, выскочить замуж и родить детей. В школу Вера Васильевна пришла состоявшейся женой и матерью подрастающих дочек. Словом, всё как у всех, никаких жизненных потрясений.
Петя Снык тоже был из династии — династии учеников. В многодетной семье Сныков рожали всех, кто должен был появиться на свет. О разумном планировании здесь даже не задумывались. Просто было некогда: в колхозе работали много и тяжело, отдыхали от трудов праведных долго. Отдых измеряли сначала граммами, потом поллитрами и общим количеством выпитого.
Петя был уже пятым ребёнком в семье, и жизнь его состояла из сплошных потрясений. Они сопровождали Петю и дома, и в школе. С учёбой у него как-то не клеилось. Правила, определения и теоремы никак не укладывались в его голове.
Вера Васильевна учительствовала уже пятый год, когда судьба свела её с Петей Сныком. После года совместной напряжённой работы обеим сторонам нашего повествования пришлось признать, что химия не стала сферой жизненных интересов Пети, несмотря на всяческие ухищрения со стороны Веры Васильевны. Учительница и школьник, не сговариваясь, решили не мешать друг с другу. Она не трогала мальчугана, тихо отсиживавшего на последней парте очередной урок.
Но в этот день паритет невероятным образом был нарушен. Петя весь урок возился с каким-то пакетом, тщательно пряча руки под парту. Это очень мешало спокойной и рассудительной Вере Васильевне. Сначала она посылала к последней парте красноречивые взгляды, потом не менее красноречивые реплики.
После очередного сигнала внимания к своей особе Петя замирал. Он сидел с абсолютно ровной спиной, глядя строго перед собой, аккуратно сложив руки на парте, ровно столько, сколько в его сторону был направлен взгляд учительницы. Как только она отводила глаза, он снова переходил к нехитрым манипуляциям.
Вера Васильевна, сделав очередное замечание, как раз давала себе слово больше не обращать на Петю никакого внимания. Она решительно повернулась к доске и подняла руку с мелом вверх, намереваясь писать очередную формулу…
В классе раздался взрыв… Повисла гробовая тишина…
Учительница, не опуская руку, опасаясь увидеть жуткую картинку, медленно повернулась. Восьмиклассники сидели, вжав головы в плечи. Над Петиной партой рассеивался сизый дым, сквозь который просматривались закопчённый лоб, нос, щёки, подбородок, опалённые брови и ресницы…
Петя сидел очень ровно, руки, перемазанные сажей, держал прямо перед собой. Он понимал, что дым над его головой рассеивается, а тучи сгущаются…
— Это не я-я-я! — с полуплачем простонал он, спасая положение и прерывая затянувшуюся паузу.
Класс разразился продолжительным хохотом, а завуч, проходившая мимо, решила, что, вероятно, очередной химический опыт удачно завершён.
Марина ФЕДИНА