Колька и Николай Семёнович


Кольке семь лет, он живёт и учится в детском доме. Родители, в отличие от многих здешних ребят, у него есть. Они живут на кошаре в небольшом уютном доме. Пасут овец, выхаживают молодняк. Ещё несколько месяцев назад для Кольки не было радостнее мгновений, чем те, когда отец доверял ему подержать на руках маленького ягнёнка. Длинноногий, с упругой блестящей шёрсткой, он неуклюже толкался мокрым носом в ладонь, приводя мальчика в восторг и умиление. Всё было хорошо, кроме одного — школа находилась в соседнем селе — слишком далеко от дома. Возить его туда возможности не было, добираться пешком и в дождь, и в снег он бы не смог, вот и пришлось родителям пойти на вынужденную меру…

Пойманной в ловушку пти­цей почувствовал себя мальчик однажды утром, когда мама с папой объяснили, что учиться Кольку отвезут в районный центр — в детский дом. А к родите­лям он будет приезжать только на каникулах.

— Ну, друг мой, Колька, давай про­щаться, — отец то ли скупо улыбнул­ся, то ли грустно нахмурился. Обнял сына и, не оглядываясь, пошёл к во­ротам.

Потом, уже будучи директором этого самого детского дома, Нико­лай Семёнович, так будут величать Кольку, очень тонко и точно будет определять наличие или отсутствие у ребёнка необходимости эмоцио­нальной близости. Случится это лет через тридцать. А пока Колька тара­щил глаза на ссутулившуюся спину отца и не понимал: зачем он здесь. Плакал мальчик без слёз. Так необ­ходимая ему эмоциональная бли­зость, таяла с каждым шагом отца, исчезала вместе с ним…

— Доминируй над ленью, вла­ствуй на страхом, побеждай свою слабость, — через три десятиле­тия с того дня будет говорить сво­им юным подопечным Николай Се­мёнович.

Пошаговая инструкция компью­терной игры «США против Герма­нии», претерпев изменения, обру­сев, приживётся в условиях детско­го дома и поможет каждому ребёнку почувствовать личную ответствен­ность за собственную жизнь.

— Со мной пойдёшь, — это был не вопрос и не приглашение — констата­ция факта.

Прозвучала она из уст мальчиш­ки с обгоревшим на солнце носом, который стоял перед Колькой, по­глядывая куда-то в сторону.

— Ну быстрее, ты! — Мальчик не­терпеливо тянул новичка за рукав, туда, где сбились в стайку другие дети.

Подойдя ближе к сидящим на корточках ребятам, поводырь с об­лупленным носом подтолкнул рас­терявшегося Колю в спину. Вместо знакомства ему быстро объяснили правила игры в ножичек, и процесс начался.

В результате сумка, в которую мама утром сложила кое-что из его вещей и конфеты с яблоками, пере­кочевала в чужие руки.

— Искорёженные модели поведе­ния не приговор: нужно работать, думать, исправлять, — скажет в буду­щем своим коллегам Николай Семё­нович.

— Тю, нюни распустил, — насмеш­ничали «победители». Вот теперь обида, досада и горечь расставания с отцом прорвались слезами откры­то, гневно, безутешно.

— Дай ему пинка, скорее успокоит­ся, — советовали «поводырю».

— Агрессия — это болезненный сиг­нал, а не черта характера, — станет он потом объяснять молодым учи­телям.

А пока на помощь к уже не сдер­живающему рыдания мальчику шёл, прихрамывая, нынешний директор детского дома Михаил Иванович Покровский. Он с первого взгляда оценил обстановку. Склонился над озорниками, которые мгновенно ста­ли «послушными», усмехнулся, не поверив в показную кроткость, при­сел, взял ножичек, в один присест отыграл сумку и передал её новичку.

Колька изо всех сил прижал сум­ку к груди. Это была последняя ни­точка, что связывала его с домом, родителями и смешными ягнятами. Мокрыми от слёз глазами, полными невысказанной благодарности, он смотрел на своего избавителя.

— Не дрейф, парень, пробьёмся, — сказал ему Михаил Иванович.

Спустя десятилетия Николай Се­мёнович (нынешний Колька) будет объяснять молодым коллегам, что у детей есть зависимость от чужих оценок их поведения. Без чуткого внимания мудрого неравнодушно­го взрослого такая зависимость мо­жет обернуться двумя крайностя­ми: сформируется модель поведе­ния «Все плохие» или того хуже «Я плохой».

Семилетнему Кольке до уровня и должности Николая Семёновича было ещё шагать и шагать, расти, узнавать, формироваться. Но уже тогда под добрым взглядом Покров­ского он почувствовал ответствен­ность. Многое говорил ему этот ла­сковый и в тоже время требователь­ный взгляд.

Пришло осознание, что родите­лями он не брошен, просто теперь нужно учиться самостоятельности. А ещё он вдруг понял, вернее, по­чувствовал, что вот прямо сейчас надо угостить ребят и директора ма­миными гостинцами. Открыл сумку и без сожалений, даже с некоторой радостью и облегчением стал раз­давать яблоки и конфеты.

Михаил Иванович вместе со все­ми хрустко откусывал от яблока аро­матные кусочки. Колька с удоволь­ствием услышал, что теперь в дет­ском доме игра в ножичек запреще­на. Он грыз сочное яблоко и с его сладким вкусом возвращались уте­рянная радость, спокойная уверен­ность в том, что всё будет хорошо, и твёрдая убеждённость, что когда- нибудь, в будущем, он обязательно станет, как Михаил Иванович, дирек­тором детского дома.

Валентина КАЛУГИНА,

с. Шишкино