Отец лежал на печи, заботливо подложив под головы детей крепкие, мускулистые руки. С одной стороны к нему прижалась черноглазая дочка Паша, на другой руке блаженствовал сын Василий. Так бывало каждый раз во время редких визитов отца с кошары. Большая часть его жизни проходила в степи, которую не раз он исходил вдоль и поперёк с отарой овец.
В печи дружно потрескивали дрова, а мать накидывала на них кизяки. Ставя на деревянную лопату, она ловко отправляла их в печь, зная, с какой стороны жару должно быть побольше. «Хлебу нужен добрый жар»,- приговаривала она каждый раз. Разогнувшись, женщина подняла глаза на мужа и беспокойно проговорила:
— Николай, меня опять вызывали в школу. На этот раз твой любимый сыночек подкинул мышь в портфель соседке по парте. На прошлой неделе взял с собой нашего Дружка и привязал в школьном дворе. А то весь урок корчил рожицы.
Она расходилась всё больше и больше, гремя чугунами, сковородами, рогачами. В отчаянии она схватила чаплейку и попыталась достать Василия на печи, но отец молча перехватил её.
Он как будто не слышал жену, а только покрепче прижал детей, нежно поглаживая своих кровинушек. Он так скучал по дому, по детям! Там, в степи, часто мечтал об этих минутах, предвкушая блаженство пребывания со своей семьёй.
Гром и молнии летали по дому, и только на печи царила тишина. И вдруг мама замолчала, поправив сбившийся платок, безнадёжно махнув рукой на мужа. Неожиданно она скомандовала:
— Васька, Пашка, берите гитару и балалайку.
Дети пулей слетели с печи, схватив инструменты, уселись на край кровати и заиграли уже давно отрепетированные страдания.
Высокая стройная женщина легко кружилась по дому, громко напевая. Дети пытались подпевать ей. И только отец, счастливо улыбаясь, молча наблюдал с печи за своей семьёй.
Немного помедлив, он ласково обратился к жене:
— Мариша, вот наступят летние каникулы, и я заберу этого сорванца в подпаски на лето.
От неожиданности и радости Василий, казалось, прилип к кровати и только гордо поглядывал то на отца, то на мать.
Мама тихо опустилась на лавку, стараясь незаметно вытереть уголком платка слёзы, навернувшиеся на глаза то ли от радости, то ли от тревоги. Мал же он ещё, её Василёк.
В то далёкое лето 1941 года двенадцатилетний Василий стал познавать тонкости профессии чабана. Отец будил его рано, приговаривая, что овец надо напасти до жары да заодно и полюбоваться, как играет солнце. Сын стоял рядом с отцом на пригорке и наблюдал, как светило выплывало из-за горизонта. Стоило только прищурить глаза, лучики начинали игриво скакать и плясать. Переливаясь разноцветными огнями, они пытались оторваться от огненно-красного шара, но тут же возвращались назад. Затаив дыхание, отец и сын любовались этой божественной красотой.
Как всегда, возвращались они на тырло к полдню. Разморенные жарой, покачивая сытыми боками, бестолково тыча мордами в друг друга, быстро перебирая маленькими копытцами, овцы спешили укрыться в тени животных.
Из-за пригорка показался неожиданный всадник. Это был нарочный, который сообщил о начале войны, вручив отцу повестку на фронт.
Война бессовестно, нагло и жестоко ворвалась в жизнь подростка. Весь в слезах, с трудом оторвавшись от отца, Вася от бессилия сел на корточки и, не шелохнувшись, провожал взглядом удалявшихся всадников. Оставшись один на один в степи с отарой овец, он медленно сознавал, что теперь ему придётся управляться с делами самому.
Как теперь пригодились уроки отца. Загнав овец на ночь между скирдами, он привязал несколько собак по обе стороны отары, других же спустил с цепи, не забыв, конечно, сварить на костре еду и накормить их.
Каждую ночь, завывая, подкрадывались волки, но специально обученные волкодавы отгоняли их, не позволяя приблизиться.
Себе же Василий устроил лежанку в скирде соломы, вырыв в ней яму. Сначала он прислушивался к завыванию волчьей стаи, затем крепко уснул, не обращая внимания на падающих на голову мышей. Во сне ему снился отец, крепко обнимающий его за плечи.
Спустя неделю прислали на подмогу Василию одноногого старика-инвалида. Иногда приходила мать: приносила еду, чистое бельё, ножницы, чтобы подстричь сына.
Практически всю войну провёл подросток в степи, работая чабаном, так же редко появляясь дома, как прежде его отец.
Каждый раз, провожая сыночка в степь, мать понимала, что из сорванца-подростка Василий превратился в настоящего мужчину.
Надежда ЛИТВИНОВА,
с.Александрия