В апреле 2014 года в нескольких номерах газеты «Ставропольская правда» появились статьи архивиста Елены Громовой с публикацией документов, касающихся первой мировой войны. Меня заинтересовала одна из них — об австрийских пленных.
В памяти всплыла фраза, услышанная в детстве: «У нас в селе жили австрийцы». Только теперь я поняла, что наши «австрийцы» — это пленные солдаты первой мировой, воевавшие на стороне их родной Австро-Венгрии.
Чтобы развеять сомнения, обратилась к старожилам села И.Г. Орлову, С.С. Завалишину, Н.Ф. Шевелёву. Они подтвердили мои предположения и направили по адресам родственников, в семьи которых попали австрийцы.
Елена Громова процитировала корреспонденцию К. Долохова «Военнопленные в Ставрополе» в газете «Северо-Кавказский край» за 11 сентября 1914 года: «30 августа 1914 года на железнодорожный вокзал г. Ставрополя прибыл состав с партией военнопленных австрийцев. Пехотинцы в серых длинных шинелях и пехота горная — в коротких накидках и куртках с металлическим изображением горного цветка эдельвейса на воротниках. Очень немного представителей конницы — уланы в синих куртках со шнурами и в красных шароварах».
Христианское чувство сострадания, характерное для русского народа, проявилось в отношении к несчастным пленным, пострадавшим от молоха войны. Селянам предложили использовать их как работников взамен ушедших мужей и сыновей. Ведь в 1914 году в сёлах почти не осталось мужчин старше 20 лет, а в 1915-ом — ушли защищать родину восемнадцатилетние и девятнадцатилетние парни.
В селе Спасском, по рассказам старожилов, числилось около двадцати пленных. Их взяли в большие семьи, где старики приглядывали за ними и учили тому, что не получалось. Большинство пленных — сельские жители, но имелись и городские — выходцы из самой столицы — Вены. Пришлось и им обучиться местным премудростям.
Так, на Ивановом хуторе один венский житель долго учился запрягать лошадей и волов. Но когда он освоил эти навыки, то ничем не отличался от умелых спасских мальчишек. Его даже женили на дочери хозяина Анне Ивановой. Потом, правда, когда с войны вернулся её первый жених, Анна ушла к нему.
После войны правительство России не обещало отпустить военнопленных на родину, хотя русские пленные постепенно возвращались уже в 1917 году. В России же после революции началась гражданская война. От военных действий и тифа тогда скончалось очень много мужчин. Поэтому в 20-ых годах австрийским пленным разрешили создавать в России семьи, что многие из них сделали с радостью.
В семье Любови Петровны Котовой — Нарожневой в с. Серафимовском бережно хранится фотография всех семей австрийцев, живших в Спасском, где есть и её бабушка с дедушкой — Наталья Фоминична Пономарёва и Андраш Иосифович Фаршан (на фото Наталья — третья справа, Андраш — четвёртый справа).
Два месяца я беседовала с односельчанами, пытаясь выяснить судьбы тех семей. Подробно удалось узнать о жизни восьмерых пленных «австрийцев»: В. Батова, Т. Бротья, И. Лакуш, М. Неймана, Е. Молдованова, И. Ормаш, Ш. Фаркаш и А. Фаршан. Начну с рассказа о семье Фаршан. Об остальных поведаю в следующих номерах «БВ».
Семья Фаршан
Андраш Иосифович Фаршан и Наталья Фоминична Пономарёва (в девичестве Плющенко) соединили свои судьбы в 20-х годах прошлого века. В январе 1929 года у них родилась дочь Мария Фаршан. У Натальи Фоминичны уже было двое детей (Пелагея и Александр) от первого мужа, предположительно умершего во время эпидемии тифа в 1919 году либо в голодные 1921-1922 годы.
Андрей (так вскоре стали называть венгра спассчане) и Наталья жили семьёй, но фамилии носили разные. В коллективизацию они вступили в колхоз «15 лет ОГПУ», трудились на конеферме. Андрей- конюхом и возницей. На своём гужевом транспорте он перевозил людей и грузы.
Мужчина скучал по родине, мечтал вернуться в Венгрию. Когда австрийцам разрешили уехать в родные края, он, не раздумывая, принялся оформлять документы. Наталья сначала согласилась с ним отправиться, а потом передумала. Семья осталась в Спасском.
Андрей затосковал. Часто брал на руки свою дочь Марию, уходил вместе с ней к реке и долго сидел на берегу, словно хотел, чтобы волны унесли его печаль. Все отмечали, что он стал угрюмым.
Когда началась Великая Отечественная война, Андраш продолжал заниматься извозом. В 1942 году перевозил каких-то инженеров, ставивших вышки, и в разговоре с ними посмел высказать сомнение в победе советских войск. Враг ведь тогда уже захватил всю европейскую часть страны и стоял на «пороге» Кавказа. Это сомнение стоило ему жизни. На следующее утро Андрея разбудили сотрудники НКВД, забрали в с. Сотниковское и там расстреляли в назидание всем, кто посмеет думать так же.
Через некоторое время семью Натальи Фоминичны посетила какая-то женщина и рассказала жене и дочери Андрея о его смерти. Кто была эта женщина? В семье о ней знают, но какое отношение она имела к органам власти, вспомнить не могут.
К концу войны дом Натальи Пономарёвой стал первым на улице Красной — два других постепенно опустели и разрушились. Старшая дочь Пелагея ещё до войны вышла замуж, сын ушёл защищать родину и погиб. Мать получила похоронку, когда Александр был ещё жив, но ранен. Траурное письмо ненадолго опередило события – раны оказались несовместимы с жизнью. Солдат умер и похоронен в братской могиле в г. Хорове. Пионеры-поисковики Хорова нашли адрес Натальи Фоминичны и рассказали о последних днях её сына и месте его захоронения, даже фотографию прислали.
Мимо дома Натальи до 1964 года проходила дорога на Благодарный. Они с младшей дочерью Марией первыми «встречали» и «провожали» путников. Однажды в 1952 году в их окно постучал Пётр Александрович Котов — двадцатипятилетний житель х. Романовского Дубовского района Ростовской области. Навстречу ему вышла Мария, пригласила в дом, напоила чистой водой, накормила.
Парень приехал в гости к сослуживцам, но, увидев миловидную девушку, остался навсегда. Устроился электриком в МТС, а после её расформирования перешёл в той же должности на каменный карьер. Они с Марией поженились и всю жизнь жили на улице Красной в доме №1.
Пётр умер в 1982 году. Карьерная пыль вызвала тяжёлое поражение лёгких, Мария спасала мужа травяными отварами и настоями, но в 55 лет он скончался от инсульта.
Супруги Котовы вырастили дочь Любовь и сына Владимира, дали им образование. Сына женили, дочь выдали замуж, помогли растить внуков.
Их давно нет, но дети и внуки бережно хранят память о бабушке Наталье и дедушке Андраше-Андрее. Благодаря им я и узнала эту историю.
Вера ЛАТИНА
Фото из семейного
архива КОТОВЫХ